Что читать на каникулах? Выбор «Цимеса»

5 января, 2022
Читать: 15 мин

Весь год было некогда читать, а сейчас наконец-то есть время? Выбрали 10 самых интересных отрывков из книг, про которые «Цимес» писал в 2021 году, и парочку книжных списков: выбирайте, чем скрасить себе остаток каникул

«Герда Таро. Двойная экспозиция»
Хелена Янечек

Перевод с итальянского: Ольга Ткаченко
Издательство «Книжники»

Герда Таро — подруга легендарного фотографа Роберта Капы (между прочим, придумавшая его псевдоним), эмансипированная, обворожительная, храбрая и остроумная еврейка из Штутгарта, первая женщина — военный фотожурналист, погибшая на передовой. Её жизнь, короткая и яркая, — и жизнь европейских антифашистов и интеллектуалов 1930-х годов — описана глазами возлюбленных и друзей Герды. 

«Во времена её монмартрской ссылки Вилли был убеждён, что интерес Герды к фотографии — всего лишь лёгкая лихорадка, побочный симптом нового увлечения. Веселье было необходимо ей как воздух, это точно, и Андре Фридман (настоящее имя Роберта Капы. — Прим. «Цимеса»), который уже давно вокруг неё крутился, её смешил, спору нет. А зачем ещё она стала бы с ним видеться?

На что мог претендовать этот очаровательный болтун из Будапешта, с взъерошенной головой и нелепым французским, пытавшийся пристроить свои снимки в газеты, как делали все кому не лень?

Он старался набить себе цену, выдавать свою нищету за дань моде, но на Герду это не производило ни малейшего впечатления, и тогда парень — а он был не глуп — перестал за ней увиваться и согласился на дружескую и по большей части комическую роль, которую она ему отвела».

«В поисках Лин»
Барт Ван Эс

Перевод: Вера Полищук
Издательство «Книжники»

Британский филолог Барт Ван Эс разбирается в семейной истории: его голландские бабушка и дедушка спасли во время Холокоста еврейскую девочку Лин и растили её как собственную дочь, но потом что-то случилось, и связь с ней была потеряна. Барт решает найти Лин и восстановить историю её жизни, обнаруживая в процессе свидетельства потрясающей смелости и самоотверженности одних людей — и удивительной гнусности других.

«— Я открою тебе секрет, — говорит мама. — Ты на некоторое время уедешь и поживёшь в другом месте.

Воцаряется тишина. Все, что было после, — словно в дымке, но эту мамину фразу и её голос Лин запомнила навсегда. И то, какой мама была милой и доброй и как любила Лин.

На следующее утро девочка сидит на верхней ступеньке крыльца с Лилли и другими соседскими детьми. Её так и распирает от волнения: у неё есть секрет. Ужас как хочется им поделиться. Иметь свою собственную тайну приятно, а вот хранить её так долго — не очень-то. Когда мама возвращается домой, Лин скатывается с крыльца и шёпотом спрашивает: „Можно я расскажу Лилли? Такой чудный секрет!“ Но мама строго-настрого запрещает: очень важно, чтобы об этом ни одна душа не знала».

«Исландия»
Александр Иличевский

Издательство «Альпина.Проза»

Ода знакам, тексту и Земле Израиля, где щедрой рукой рассыпано столько идей, что более рачительный писатель мог бы их растянуть на целую книжную серию. 

«Мало кто меня понял в связи с переездом, многие считали, что никакая причина не стоит переезда к „диким горцам“, как в Тель-Авиве принято величать жителей Иерусалима. Стоило мне присесть к друзьям за столик в кафе, как немедленно начинались сочувствия, а я должен был искренне сокрушаться относительно своей участи. Постепенно мне это надоело, и я стал реже бывать в Тель-Авиве.

Я не искал новых друзей, но был уверен, что в Иерусалиме для меня отыщется родственная душа. Да и как в городе, где каждый камень послужил самым таинственным событиям в истории цивилизации, избежать встречи с чудесным?»

«Житие маррана» 
Маркос Агинис

Перевод с испанского: Марина Киеня-Мякинен
Издательство «Книжники»

Неожиданно актуальная история врача и учёного-гуманиста XVII века, потомка тайных иудеев Франсиско Мальдонадо да Сильвы, который открыто выступал за свободу мысли и был сожжён на костре за свои взгляды. 

«В тюрьме Города Королей есть один пленник, по которому костёр давно плачет: тот сумасшедший иудей. Инквизиторы всеми правдами и неправдами пытались привести его к спасению, но тщетно. Он мог последовать примеру своего отца, примириться с церковью и выйти на волю в санбенито — относительно мягкое наказание, если учесть тяжесть его прегрешений. Мог обмануть суд — опять же как отец, — изобразить раскаяние, а потом взяться за старое. Однако безумец с ослиным упрямством отверг все эти возможности и засыпал нелепыми вопросами лучших богословов Лимы. 

Ему отвечали, его увещевали, а он только издевался и всё твердил: имею, мол, право верить во что хочу, требую свободы мысли. Слыханное ли это дело!»

«Кот раввина»
Жоанн Сфар

Перевод с французского: Алина Попова
Издательство: «Бумкнига»

«Кот раввина» — комикс для взрослых, и, по еврейскому обычаю, смеются там над самыми серьёзными вещами и задают самые неудобные вопросы. Может ли кот пройти бар-мицву — и если нет, то почему? Занимаются ли ученики раввина онанизмом? Нормально ли еврею притворяться арабом, чтобы заработать на жизнь? Что останется, когда исчезнет община алжирских евреев-сефардов? Правда ли, что по строению черепа можно определить высшую и низшую расы? Разгневается ли Б-г, если раввин запьёт ветчину молоком? Правда ли, что некоторые коты умнее некоторых людей? Возможна ли многолетняя дружба еврея-раввина и мусульманского шейха? Почему российские евреи не ужились с коммунистами? Что важнее, буква закона или его дух? 

«Когда-то я считал, что писать книгу против расизма нет необходимости. 
Мне казалось, что с этим вопросом и так всё понятно и ломиться в открытую дверь ни к чему. Но, похоже, времена меняются. Всё это, конечно, уже было сказано, но, поскольку никто не слушает, приходится начинать заново».

«Монстр памяти»
Ишай Сарид

Перевод: Галина Сегаль
Издательство «Синдбад»

В центре повествования молодой израильский историк, которого мемориальный комплекс Яд Вашем отправляет в Польшу. Его задача — сопровождать школьников, студентов, солдат на экскурсиях в бывших лагерях смерти. В своей книге Сарид размышляет о том, почему, на его взгляд, не нужно возить подростков в Аушвиц, Собибор и другие лагеря. Почему помнить Холокост важно, посещать эти места — тоже, но привозить туда школьников не стоит. 

«Я не верил тому, что ребята говорят на публичных обсуждениях. Мои уши ловили их тайные разговоры на задних рядах во время официальных церемоний, в автобусе, на тропинках, за столом во время завтраков и ужинов. Там высказывались мысли совсем иного толка — те, что легко перепархивают из потаённых уголков сознания прямо в рот, проскальзывают между зубами, превращаясь в слова. Ашкеназы, — слышал я не раз и не два, — это предки леваков, не сумели защитить своих женщин и детей, сотрудничали с убийцами, это не мужики, не умеют отвечать ударом на удар, трусят, червяки, дают арабам творить что хотят. Я слышал в их голосах злорадство, слышал, как они говорят между собой, что ашкеназы не были невинными жертвами, видно, не просто так их убивали, смотрите, что они сделали с мизрахим*, таких змей никто не любит. Да, были и такие разговоры, господин председатель, у меня нет причин лгать».

* Мизрахим — условное название евреев, проживающих и проживавших в странах Ближнего Востока и Северной Африки, и выходцев из этих стран в Израиле.

«Еврейский член»
Катарина Фолкмер

Перевод: Вера Пророкова
Издательство Corpus

Откровенный, радикальный, нахальный, саркастичный, эксцентричный, парадоксальный, отталкивающий и одновременно притягательный монолог молодой немки, живущей в Лондоне и рассказывающей о своей жизни еврею — пластическому хирургу.

«Я никогда не могла до конца уяснить, что мы наделали, доктор Зелигман, что это значит — стереть целую цивилизацию, но мне всегда казалось, будто я выросла в стране призраков, где мертвых больше, чем живых, где мы обитаем в городах, построенных на останках других городов, и каждый день меня преследовало ощущение, что я сталкиваюсь с тем, чего здесь быть не должно.

Мне всегда казалось, что мы и себя стерли. И я думала, что, найдя Шломо, найду дорогу назад, к тому, как все было раньше, восстановлю фрагмент утраченного безвозвратно. Но разумеется, пути назад нет, и я очень сомневаюсь, что мне удалось бы соблазнить беднягу Шломо своими интимными местами, и я восхищаюсь, доктор Зелигман, вашей смелостью — тем, что вы отважились приложить руки к немецкой вагине. Уверяю вас, оно того стоит, потому что вы не только сделаете так, что я уж точно никого не рожу, но еще вы дадите немецкой женщине еврейский член. Это куда радикальнее, чем мой предполагаемый роман со Шломо, правда?

Будто Übermensch становится наконец реальным».

«Исчезнувший музей»
Гектор Фелисиано

Перевод с испанского: Надежда Беленькая
Издательство «Слово» / Slovo

Немецкие оккупанты изымали во Франции целые частные коллекции, полные картин, скульптур и других предметов искусства; большая часть этих собраний принадлежала французским евреям. Журналист и писатель Гектор Фелисиано много лет восстанавливал историю конфискации и искал следы потерянных картин: опираясь на его исследования, наследники нескольких ограбленных семей смогли получить назад украденные реликвии. 

«Позднее Лан узнал, что по приказу оккупационной армии следовало сообщать немецким властям о любой коллекции стоимостью больше 100 тысяч франков.

Прилежный директор лицея, ориентируясь на букву закона, в гражданском порыве исполнил военное предписание и проинформировал немцев о ящиках, найденных в замке.

Наивный Лан даже попросил их выделить ему транспортное средство, чтобы самостоятельно доставить произведения в Лувр. 

Не теряя времени, нацисты откликнулись на настойчивый призыв Лана. Через несколько дней, в августе 1940 года, как только новость достигла сотрудников Оперативного штаба, к Лану явились солдаты и забрали ящики.

Так, если бы не чрезмерная щепетильность директора лицея, не ведающего об истинных намерениях немецких оккупантов, ящики, быть может, спокойно пережили бы войну в замке».

«Семья. О генеалогии, отцовстве и любви»
Дани Шапиро

Перевод: Элла Гохмарк
Издательство Clever

Однажды 54-летняя писательница и журналистка Дани Шапиро обнаруживает, что её отец ей не родной: сданный заодно с мужем домашний генетический тест принёс ей сюрприз века. Всё, что Дани думала о себе и о своей традиционной еврейской семье, всё, на чём строила своё представление о своём наследии и прошлом, рассыпалось в прах. Но родителей уже не спросишь, и Дани начинает восстанавливать реальную историю своей жизни, пользуясь всеми зацепками, какие только может найти.

«Однажды, лет в двадцать с небольшим, я записала, сколько раз я слышала от людей, что не похожа на еврейку, за один день. Шапиро — ваша фамилия по мужу? Никогда не видела еврейки с такой внешностью. Временами я расстраивалась и злилась. Что это вообще значило — не выглядеть евреем?

Безусловно, среди евреев было много блондинов с голубыми глазами. Подобные замечания, если они исходили от неевреев, казались скрытым антисемитизмом, а в устах евреев звучали как ненависть к самим себе. Еще более неловким — и в то же время сильным и постыдным источником затаённой гордости — было понимание, что так некоторые пытались мне сделать комплимент.

У меня была нееврейская красота. Как выяснилось, моя красота на сорок восемь процентов была французской, ирландской, английской и немецкой».

«Широкий угол»
Симоне Сомех

Перевод с итальянского: Анна Богуславская
Издательство «Книжники»

Эзра вырос в ультраортодоксальной общине Бостона, но никогда не чувствовал себя там своим. Когда в 15 лет его выгнали из чопорной религиозной школы за то, что он сфотографировал девочку, Эзра начинает путь к собственной правде — хотя это и означает болезненный разрыв с родителями и полное переосмысление жизненных ценностей.

«— Эзра… — начала было мама, но тут же умолкла. Она обхватила пальцами запястье, будто пытаясь прикрыться от острых лезвий слов, вылетавших из моего рта, а может, чтобы напомнить себе, что у неё две руки. Опустив в пол глаза, из которых текли слёзы, она прошептала:

— Что же мы сделали не так?

Что же они сделали не так? Всё? А может, даже больше?

Вырастили меня в этом мире убеждений и железных правил, в этом мире табу и запретов? Решили любой ценой влиться в общину, частью которой на самом деле никогда себя не чувствовали?

Их решения, их приоритеты — возможно, всё это было ошибкой?

Я поднял глаза на маму.

— Вы никогда не давали мне выбора».

Бонус для тех, кому не хватило

Подборка раз: книги, которые вы могли пропустить, а пропускать их не стоило

Подборка два: 13 книг, которые редакция выбрала на самом главном книжном событии года и всем неистово рекомендует

Подготовила Мария Вуль

Чтобы добавлять статьи в закладки - войдите, пожалуйста

Подписаться
Уведомить о
0 комментариев
Межтекстовые Отзывы
Посмотреть все комментарии

О нас

«Цимес» — еврейский проект, где рады всем

✡️  «Цимес» — самое еврейское место во всем Рунете. Каждый день мы пишем о жизни современных евреев в России и ищем ответы на волнующие нас вопросы — от житейских до философских. А если сами не можем разобраться, всегда обращаемся к специалистам — юристам, психологам, историкам, культурологам, раввинам.

Связаться с нами по вопросам сотрудничества, партнерских программ и коллабораций можно написав на почту shalom@tsimmes.ru или в телеграм