«Еврейская музыка звучит как сама Жизнь»

Рассказ художницы и музыканта Надежды Албул — об игре на скрипке, рисовании под музыку, еврейско-немецких корнях, любви и объединении

— Я очень люблю рисовать. Началась моя любовь к рисованию достаточно рано: в шесть лет я попросила маму отдать меня в художку. А мама ответила: «Нет, давай лучше в музыкальную школу». Она думала, что я поступлю на фортепианное отделение и буду пианисткой. Но на прослушивании преподаватели сказали, что у меня очень хороший слух и конструкция моих пальцев располагает к игре на скрипке. После этого я семь лет провела в сложном и очень углублённом изучении академической скрипичной музыки, а фортепиано было вторым инструментом. На выпускном экзамене я играла «Дьявольскую трель» Джузеппе Тартини — это довольно-таки сложное произведение. Даже сейчас мои коллеги-музыканты делают круглые глаза, когда я об этом рассказываю, ведь там сложная партитура. В музыкалке я получила серьёзный опыт, прикоснулась к мастерству и поняла, что в искусстве не может быть компромиссов в вопросе качества. Ты либо делаешь качественно, на свой максимум, либо никак. После выпуска я порвала струны на скрипке и вручила её маме, заявив, что больше никогда не буду играть на этом инструменте.

И тем не менее музыка меня сопровождала всегда. Можно сказать, что она — моя спутница жизни. Я люблю рисовать под музыку, когда нахожусь одна, и предлагаю так делать своим ученикам. Во время ковида и изоляции я вдруг почувствовала, что хочу поехать к маме и забрать свою скрипку. С удивлением для себя обнаружила, что пальцы помнят всё. Для меня начался новый этап воссоединения — сейчас я занимаюсь экспериментальной музыкой. Я вдохновлена сочетанием электроники с академическим звучанием скрипки. Конечно, моя художественная деятельность переплетается с музыкальной: сейчас я готовлю аудиовизуальный проект, сочетающий в себе документальные видео, нейрографику и музыку (подробности будут позже). На моих концертах часто рисуют, кстати. Многие говорят, что во время концертов рождаются визуальные образы, некоторые слушатели «чувствуют мою музыку телом».

Более 12 лет мой творческий путь пролегал в сфере визуальных искусств. Многие мои друзья очень удивлялись, когда я занялась музыкой. Они просто не знали о моём музыкальном бэкграунде — об этом не заходила речь.

Я чувствую себя художницей, и при этом мне неважно, в каких медиумах я работаю. Ведь музыкальные инструменты, звуки и палитра, краски и формы — это то, что окружает меня каждый день. Я могу говорить о своих впечатлениях как языком музыки, так и языком визуальных искусств.

Я вдохновляюсь еврейской музыкой. Для меня она звучит как сама Жизнь — в её полноте, оптимизме и в лёгких оттенках минора, вплетающихся в канву мелодии. Когда я исполняю традиционные еврейские мелодии на скрипке, то они звучат очень жизнеутверждающе и вместе с тем довольно иронично. Минорные оттенки напоминают мне о грусти, сопровождающей историю этого народа. Наверное, это мне близко и знакомо. Ведь еврейский народ прошёл через множество испытаний, долгое время не имел своей земли, был рассеян по миру, но при этом сохранял самоидентичность и волю к жизни.

Для меня опыт соединения с еврейской музыкой — это опыт проживания больших и сложных жизненных событий с чувством по имени Любовь. 

Временами я задумывалась о своём еврейском происхождении, хотя в моей семье эта тема замалчивалась. И было ощущение, что она не очень актуальна. Были времена, когда многим приходилось скрывать происхождение, но о чём-то нам было точно известно: например, о моих немецких корнях. Это всё подтверждено, у меня дома лежат документы. А к еврейству в моей семье относились спокойно, не особо этим вопросом занимались. Но однажды мне позвонила сестра и сказала, что наш дедушка по маминой линии носит еврейскую фамилию. Моя сестра филолог и лингвист, она изучила этимологию дедушкиной фамилии. При этом в нашей семье не было никаких документов, подтверждающих происхождение, как нет их до сих пор. Сестра сказала, что об этом можно узнать в архивах, которые находятся в Харькове, потому что дедушка родился в Харьковской области. Сейчас ситуация в мире сложная, и доступ к архиву затруднён, как и документальное подтверждение моего происхождения.

От дедушки осталась только одна фотография, которую я нашла в семейных архивах. На обратной стороне фотографии написаны очень проникновенные и грустные строки о том, что бабушка попрощалась с дедушкой и они решили больше не быть семьёй. 

Так сложилось, что в моём окружении были друзья-евреи, которые часто «признавали» меня, видели во мне «свою». Спрашивали, есть ли у меня еврейские корни. И в какой-то момент я задалась вопросами: «Кто я? Кто мои предки?»

Исследуя семейное древо, я поняла, что во мне причудливым образом переплелись немецкие и еврейские корни, — с исторической точки зрения это само по себе удивительно. Я счастлива, что в моём роду есть история любви и объединения этих двух сторон. Будто моя семья своим примером открывает мне безграничность Любви, служит символом примирения, объединения. Для меня это очень целительно.

Записала Соня Назарова