Раввинки, анархистки, феминистки: еврейки, перевернувшие историю

Женский род, множественное число: «Цимес» рассказывает о пяти еврейках, оставивших глубокий след в истории. Вопреки и назло всем гендерным стереотипам

Барурия

Жена рабби Меира — того самого, который считается отцом Мишны, — была личностью не менее выдающейся, чем еврейский законоучитель: недаром её цитирует Талмуд. Каждый день Барурия изучала 300 галах (установления, регламентирующие религиозную, семейную и общественную жизнь верующих. — Прим. «Цимеса») и смело высказывалась по любым вопросам, даже если её мнение не совпадало с мужским. А ещё она умела за себя постоять. Как-то раз один сектант привёл слова из Книги пророка Исаии: «Ликуй, неплодная, не рожавшая», намекнув на то, что женщина, не имеющая детей, не должна веселиться (сыновья Барурии умерли). Та не растерялась и посоветовала обратить внимание на конец стиха: «…у оставленной гораздо больше детей, нежели у имеющей мужа». Как говорится, шах и мат. Кстати, её советом обращать внимание на конец стиха потом пользовались таннаи и амораи.

Эмма Гольдман

«Девушкам не нужно много учиться! Всё, что требуется еврейской дочери, — это знать, как готовить фаршированную рыбу и лапшу, и родить мужу побольше детей». Такие слова юная Гольдман услышала от отца, которого умоляла позволить ей вернуться в школу. Вместо учёбы девочке приходилось работать в магазине корсетов — в то время семья испытывала крайнюю нужду. Несмотря на категоричные высказывания строгого родителя, Эмма жадно впитывала новые знания: училась дома и всё свободное время посвящала чтению. Приверженность идеям нигилизма появилась у неё после знакомства с творчеством Чернышевского, а к анархистским воззрениям она приобщилась, эмигрировав в США, — когда встретила Александра Беркмана, одну из крупнейших фигур этого движения. Дальнейшая жизнь Гольдман — готовый сценарий остросюжетного боевика: в ней были аресты, тюремные сроки, бурная литературная деятельность, выступления с анархо-феминистскими лекциями о свободной любви, депортация из Америки в РСФСР. По популярности Гольдман могла бы сравниться со многими рок-звёздами. Даже надпись на её могиле — в духе манифеста рок-звезды: ​«Свобода не снизойдёт к народу, народ должен сам дорасти до Свободы».

Регина Йонас

Не упомянуть первую женщину-раввинку мы никак не могли. Хотя известно о Йонас не очень много: родилась в Берлине, в детстве не отличалась хорошей успеваемостью, поступила в Высшую школу иудаизма. Тема диссертации, которую защитила Регина, — «Может ли женщина быть раввином?» — в каком-то смысле определила её дальнейшую судьбу. Дело в том, что её статус был предметом постоянных споров, причём по обе стороны — как среди ортодоксов, так и среди прогрессивных. Последние изменили своё отношение к Йонас, когда давление на евреев усилилось и многие немецкие раввины уехали из страны. Регина не только осталась, но и продолжала раввинскую деятельность, даже будучи сотрудницей фабрики, на которую отправляли берлинских евреев старше 14. «Для неё любое место было синагогой», — писал Герхард Бек, работавший вместе с Йонас.

Голда Меир

Лидер сионистского рабочего движения, дипломат и четвёртый премьер-министр Израиля всю жизнь боролась за права евреев. «Я понимаю, как мне повезло, ведь я стояла у истоков многих событий. Не то чтобы я влияла на их ход, но я была частью того, что происходило вокруг», — рассказывала Голда. В этой фразе она себя явно недооценивала. Меир и влияла, и принимала непосредственное участие. Так, в 1948 году она стала одной из двух женщин, подписавших Декларацию независимости Израиля. 

Хана Сенеш

Выдающаяся поэтесса, признанная национальной героиней Израиля, начала сочинять ещё в раннем детстве: сначала на венгерском, а затем на иврите. Всю свою жизнь Сенеш была убеждённой сионисткой. «Есть лишь одно место на земле, где мы не беженцы и не эмигранты. Это место — наш дом, Эрец-Исраэль», — писала она в дневнике перед тем, как поехать на учёбу в Палестину. Судьба Ханы была удивительной и трагичной. Начав с работы в кибуце, через пару лет она попала в отряд парашютистов, которых британская армия готовила к заброске в немецкий тыл в оккупированной Европе. Израильский военный и дипломат Реувен Дафни, занимавшийся подготовкой отряда, рассказывал, что Сенеш поразила его своей непоколебимой верой в успех предприятия (не говоря уже о том, что она была единственной девушкой в окружении суровых мужчин). Эту веру — в себя, свои принципы и убеждения — Хана сохранила до последних дней. Когда по обвинению в шпионаже её приговорили к смертной казни и предложили просить о помиловании, она решительно отказалась. И написала наставление друзьям: «Идите вперёд, не сходите с пути. Боритесь до конца, пока не наступит день свободы, день победы нашего народа».

Подготовила Мария Белоковыльская