«В семь утра начинается рейв»: три истории волонтёрства в кибуцах

Раньше израильские кибуцы были чем-то вроде добровольных колхозов с самоуправлением; чужаков там не любили. Но всё меняется, и теперь многие кибуцы с радостью принимают волонтёров — иностранцев и израильтян. Три человека с опытом волонтёрства рассказывают «Цимесу», как собирали финики, присматривали за стариками и строили здания из глины — и почему им это почти всегда нравилось

Ана Козловская

Литва
Кибуц «Гарин Харель»
Ферма «Хава баЭмек»

— В прошлом году в марте я поехала в Израиль. У меня был своего рода gap year, свободный год, я планировала много путешествовать, и Израиль должен был стать первой остановкой. Но тут грянул ковид. 

Сначала я очень хотела попасть в кибуц «Гарин Харель», но из-за начавшейся эпидемии и там, и в других кибуцах боялись принимать людей. Единственным местом, куда меня взяли, оказалась ферма «Хава баЭмек» в мошаве Кфар-Йехезкель на севере страны. Там вообще очутилось много растерянных из-за коронавируса людей — и израильтян, и иностранцев. Кто-то попал на ферму, потому что не хотел ехать к родителям, боялся их заразить. Кому-то, как мне, было некуда деваться. 

Я провела на ферме полтора месяца, и это был совершенно прекрасный опыт. Хозяин, его зовут Итай, построил её на земле, которую унаследовал от своего деда. Он и его друг Шинав обучались в другом кибуце где-то в Араве (пустыня на юге Израиля. — Прим. «Цимеса»), а потом решили создать свой проект. На своей ферме они развивают идею sustainable agriculture — устойчивого сельского хозяйства. Они хотят добиться, чтобы круглый год в огороде росли какие-то овощи и фрукты — причём сами по себе, без специальных посадок. 

Мы, волонтёры, строили на ферме хан — это такое сооружение из глины, в котором планировалось проводить всякие мероприятия: уроки арабского и йоги, лекции, концерты. Условия были спартанские — кухня, души и туалеты снаружи. Спали мы тоже под открытым небом. Но атмосфера совершенно необыкновенная. Все эти ежедневные циклы, которые мы проходили вместе, — работа, готовка, еда — очень сильно нас сплотили. Первый раз в жизни я готовила еду для 10 человек. Вечером устраивали костёр, пели песни или разговаривали.

И это чувство, что вокруг ковид, а мы тут спим под открытым небом… Я чувствовала себя очень дикой и очень живой. 

Потом я отправилась в кибуц «Гарин Харель» недалеко от Газы, куда хотела попасть с самого начала. Мне было интересно, как люди там живут. В этом кибуце есть программы йоги и медитации, психотерапевтические практики — и всё это сочетается с соблюдением еврейских традиций. Если вы хотите переехать туда насовсем, вас попросят пройти годичный курс, который называется «The Path of the Heart»: нужно понять, подходит ли вам такая жизнь.

Я думала: жителей кибуца, наверное, объединяют очень крепкие духовные узы. Может быть, я слишком много себе навоображала, но мне там совсем не понравилось. 

Я пробыла в «Гарин Хареле» две недели, и это было очень тяжело. Кибуц достаточно религиозный, там соблюдают еврейские традиции и одновременно развивают устойчивое сельское хозяйство.

Там очень чёткие правила, как всё должно быть устроено, и я чувствовала себя как в тюрьме. 

Как волонтёр я работала в детском саду. Работа с детьми сначала казалась мне чем-то возвышенным, но на практике в ней тоже было жёсткое расписание — когда детям нужно есть, когда спать. Конечно, в любом деле есть рутина, но в кибуце мне почему-то особенно не хватало свободы. 

Возможно, это был какой-то мой эгоистичный внутренний процесс, но мне было очень сложно соблюдать все правила. Я чувствовала себя посторонней. Впрочем, девушка, работавшая с волонтёрами, сказала, что такая реакция — отнюдь не редкость. 

Батья Сакс

ЮАР
Кибуц «Барам» 

— После того как я окончила школу, мне захотелось перемен и свободы, я мечтала выйти из тесного мирка еврейской общины в Южной Африке. Путешествовать с паспортом ЮАР сложно, так что волонтёрство казалось более удачным вариантом; я подала на волонтёрскую визу и достаточно легко её получила. 

Меня очень привлекала мысль, что я поеду не в столицу и не в туристические места, а в сельскую местность — и смогу узнать настоящий Израиль. Так я отправилась в кибуц «Барам»: он находится на севере страны, рядом с ливанской границей. Он известен своими яблоками, их часто отправляют на экспорт. В принципе, сбор яблок — это основная работа волонтёров. Ещё в кибуце есть медицинское производство Elcam Medical, они делают одноразовое медицинское оборудование, и дом престарелых.

Первый день прошёл тяжело: обычно всех волонтёров сразу отправляют на расфасовку яблок. Нужно стоять у конвейерной ленты, брать с неё по два яблока и класть их в контейнер, а затем откладывать его в сторону, но смена длится восемь часов, и к такому, конечно, никто не готов. У меня сразу начались сильные боли в спине, и пришлось обсуждать с куратором волонтёров смену работы.

Так я оказалась в доме престарелых: работала там до полудня, а потом помогала в столовой — накрывала столы, убирала, мыла посуду после еды. 

Поначалу перспектива работы с пожилыми людьми меня напрягала. Я думала, что у работы на конвейере есть свои плюсы: там, конечно, тяжело, зато ты заводишь знакомства, общаешься с людьми. Но мои пожилые подопечные постепенно со мной подружились и даже помогли мне подтянуть иврит, который я учила до этого в еврейской школе. Правда, мне приходилось убирать комнаты и туалеты, и я была не лучшим работником: часто останавливалась, чтобы поболтать с кем-то из постояльцев, и на меня кричали, чтобы я продолжала уборку. Работать надо по восемь или девять часов в день, получаешь где-то восемь шекелей в час, зато жильё и еда бесплатные. 

Работа в столовой тоже была важным опытом: я видела, как живут люди кибуца, насколько сильно в них развито чувство общности. Они делятся буквально всем. 

Когда я приехала, мне было 18, и я оказалась одной из самых младших волонтёров, старшим было по 35–40 лет. Люди приезжают со всего мира — из Колумбии, США, Южной Кореи, Великобритании, Нидерландов. До этого я почти не общалась с людьми из других стран, это было первым соприкосновением с другими культурами и взглядами на жизнь.

В кибуце был паб, в который мы ходили каждую пятницу и, кажется, почти каждый вторник. Алкоголь — это вообще неотъемлемая составляющая жизни в кибуце. Мы часто напивались и курили много травы. Ещё в кибуце полно самого разного секса: людям нужно немного тепла, тем более все между собой знакомы. 

С любовью у меня там не сложилось, зато я завела много потрясающих друзей, а это, возможно, даже более ценно.

Жизнь и работа в кибуце оказались для меня фантастическим опытом. Я поняла, что за пределами привычной мне среды существует совсем иная жизнь, что есть вещи, которые ты никогда не увидел бы дома. Вот одна забавная история: парень из Южной Африки как-то всех разбудил криками — был февраль, и он впервые в жизни увидел снег. 

Гиль Вольфсон 

Израиль
Кибуц «Самар»

— В кибуце «Самар» жили мои хорошие друзья, поэтому я тоже поехал туда волонтёром. Но понятия зарплаты там вообще нет, «Самар» управляется так, будто денег не существует. Конечно, есть бюджет, жители покупают что-то вне кибуца, они в курсе того, что происходит во внешнем мире.

Но внутри кибуца всё — еда, одежда, что угодно — бесплатно и для постоянных жителей, и для волонтёров. 

У членов кибуца ещё есть кредитная карта, которой они могут без ограничений пользоваться, просто покупать то, что нужно. Например, хочешь поехать в отпуск за границу — можешь использовать деньги кибуца. Нет каких-то правил, никто не говорит: «Ты можешь потратить максимум 2000 шекелей». Всё основано на осознанности: ты должен сам понимать, что не один в кибуце и есть другие люди, которые тоже давно не были за границей. 

Большинство людей работает — или на финиковой плантации, или где-то вне кибуца — и вкладывает деньги в общий бюджет. Но есть и те, кто не работает, или работает непропорционально мало, или тратит больше денег, чем другие. 

Конечно, это не рай, в «Самаре» тоже есть свои проблемы. Это анархистская коммуна, там, по сути, нет законов, и её даже сложно назвать кибуцем в классическом понимании слова. Основатели «Самара» сами родились и выросли в кибуцах — и не хотели строить традиционную коммуну, такую же, как те места, где они жили в детстве. Но сейчас эти люди уже состарились, стали по-своему консервативны, им стало трудно понимать друг друга и обсуждать сложные темы.

К тому же, если возникает какой-то конфликт, не получится сказать: «Ты нарушил такой-то закон, поэтому мы тебя исключаем из кибуца». Законов-то нет. 

«Самар» — место очень красивое, всегда можно погулять по дюнам рядом с горами Иордании, поехать в Эйлат. Я был там в период, который называется гадид, — это время сбора фиников. В «Самаре» изобрели специальное приспособление, которое встряхивает пальмы. Его используют ночью, чтобы упавшие финики не перегрелись на солнце, ведь вокруг пустыня. Эти огромные штуки, увешанные кучей лампочек, выглядят как трансформеры. Они встряхивают пальму, и она начинает танцевать. Финики падают на специальную решётку, а оттуда на конвейерную ленту — а мы с утра собираем их.

Есть и финики, которые приходится снимать вручную с помощью мачете. Например, сорт декель нур — его очень любят в Европе, и плоды нужно срезать аккуратно, вместе с веточкой. Собственно, всем этим мы и занимались с раннего утра до полудня.

Самый кайф «Самара» — это вечера. Там всегда устраивают джемы (коллективные музыкальные импровизации. — Прим. «Цимеса»), но мне особенно повезло — как раз когда я там жил, туда приехало много классных музыкантов.

Ещё в «Самаре» бывают утренние рейвы, своего рода фестивали кибуца. Люди приходят спать на финиковые плантации, утром просыпаются, и в семь часов начинается рейв.

Все очень стараются, чтобы это выглядело красиво, делают декорации, вкладываются и старики, и дети. 

Волонтёром может быть кто угодно, а чтобы стать членом кибуца, нужно пройти процедуру приёма длиной в год. Но это вполне возможно. Сейчас три пары моих друзей переехали жить в «Самар», и из них только одна девушка была дочерью члена кибуца. Я пробыл там три месяца — это относительно недолго, большинство волонтёров приезжают на полгода-год. Был один парень из Японии, Юки, он задержался на два года и отлично выучил иврит. 

В «Самаре» самое главное — любовь к людям. Во многих других кибуцах есть правило: чтобы кибуц, например, оплатил тебе обучение в университете, ты должен сначала отработать полгода. А основатели «Самара», когда у них родились первые дети, сделали общий бюджет, где хранились деньги на их будущие бакалавриаты. Они просто хотели, чтобы дети учились в университете и не требовали взамен каких-то отработок. 

Философия «Самара» — это свобода и любовь к различиям между людьми. Там только рады тому, что один думает так, а другой иначе. 

Записала Анна Субич
Фото в анонсе: tsomhimbaemek/Facebook