«Я не знаю, где моё место»: история 30-летней девушки, которая прошла гиюр в Израиле и вернулась в Россию

13 апреля, 2022
Читать: 9 мин

Марина Кац (фамилия и имя изменены по просьбе героини) стала иудейкой в Израиле, а затем вернулась в родной Санкт-Петербург. В материале для «Цимеса» девушка рассказала, как и зачем решилась на смену религии — а в результате столкнулась с глубоким кризисом идентичности

— Когда я училась в школе, сверстники часто интересовались, кто я по национальности. Всё из-за характерной внешности: чёрные локоны, тёмные глаза. Я отвечала, что у меня много разной крови: турецкая, татарская. Недавно я сделала генетический тест и узнала, что во мне бегут только русская и еврейская. Но о еврействе со мной никто не говорил. Меня воспитывала мама, а с отцом-евреем я не общалась.

Учёба в университете совпала с неприятностями в моей семье. Мама, возглавлявшая крупную компанию, потеряла работу. Иногда нам помогали родственники, но чаще они сами нуждались в помощи. От множившихся проблем голова шла кругом. Меня спасали только две вещи: встречи с психотерапевтом и «Гилель». В «Гилеле» я переключалась на общение с новыми людьми, у меня появилась своя тусовка вне университетских стен. Я всё ещё ничего не знала про евреев, их историю, традиции.

Когда друзья поздравляли с Ханукой, это было по фану. Они говорили: «Ну ты же еврейская девочка». Но я даже по фану себя еврейской девочкой не ощущала. 

На пятом курсе я отправилась в 10-дневную поездку по Израилю «Таглит». До этого я бывала в стране, но воспринимала это как банальный отпуск у моря. После «Таглита» впечатления были совсем другие. Я решила, что вернусь в Израиль, когда окончу учёбу.

Получив диплом и собрав необходимые документы, я переехала. Мне очень повезло: я стала участницей программы, которая подразумевала стажировки в крупных израильских организациях и вообще была насыщенной и интересной. Мы постоянно куда-то ездили, всё это очень воодушевляло. Вот только каждый Шаббат меня одолевала тоска. Я не привыкла, что всё так резко замирает, что нет никакой движухи. Хотелось оказаться рядом со своей семьёй, но такой возможности не было. В один из особенно грустных вечеров я решила, что должна сходить в гости к местной семье. Так мы с друзьями начали проводить еврейские праздники в религиозных семьях, переехавших из России. В их домах царила невероятная атмосфера: чувствовалась сплочённость, вовлечённость. Все говорили о традициях. У меня сразу появилось желание стать частью этого мира. 

Фото: Cottonbro/Pexels

Я начала соблюдать Шаббат. Выключала телефон, заранее готовила еду. Моё приобщение было постепенным. Я ходила в гости к религиозным семьям в Иерусалиме и слушала лекции о еврействе. В то время я жила в общежитии с разными ребятами. Все они не были соблюдающими, но меня это не смущало — равно как и их не смущало моё желание соблюдать. Мы вместе готовили еду, занимались бытовыми делами. Кашрут не перевернул мою жизнь вверх дном. Рацион оказался комфортным. Резкой смены гардероба тоже не случилось: ещё до решения о гиюре я носила платья и длинные юбки, мне просто нравилось так одеваться. Можно сказать, что всё осталось на прежних местах, если не считать нового уровня самосознания.

Программа закончилась, и мы с девочками, которые тоже проходили процедуру гиюра, заселились в новую квартиру. К нам часто приходили религиозные женщины, и мы общались на разные темы. Было очень душевно и здорово. Я прошла свой гиюр, и мне вручили документы, подтверждающие, что теперь я еврейка. Всё складывалось идеально: у меня было много работы, я помогала еврейским организациям по части дизайна. А потом началось нечто очень странное.

Наши покровительницы решили, что надо поскорее выдать нас замуж. Однажды одна из них сказала: «Сейчас пойдём к раввину, он тебя одобрит, и поедешь к хорошему мальчику».

Одними лишь предложениями о замужестве всё не ограничилось. Женщины могли без обиняков заявить, что кому-то надо похудеть, сменить работу, переодеться или перестать общаться с окружением. Это было тотальное нарушение личных границ и всех моих представлений о том, как должно быть. Я воспитывалась в современной светской семье, моя мама много работала и сделала успешную карьеру.

Я всегда жила с мыслью, что сама решаю, что для меня хорошо, а что плохо, сама несу ответственность за происходящее.

Так получилось, что в то время проблемы в моей семье опять обострились, и появилась необходимость вернуться в Петербург. Взвесив всё, я приняла решение уехать. Оставаться в той ситуации было бы преступлением против себя.

После возвращения в Россию я продолжала сотрудничать с еврейскими организациями, но бралась и за другую работу, стараясь оставаться в привычном ритме. Параллельно я заботилась о близких и зарабатывала деньги для решения проблем в семье: верстала, делала айдентику. Я соблюдала всё, чему следовала в Израиле. Но в какой-то момент меня переклинило.

После очередной сессии у психотерапевта я спросила себя: «Действительно ли мне хочется соблюдать или, может, таким образом я когда-то закрывала свои проблемы?»

В Израиле мне было одиноко, я чувствовала оторванность от семьи. Я пыталась принадлежать общности, идентифицировать себя с ней. Но Петербург — это совершенно другой контекст. Здесь мне не хочется посещать общины, в которых меня засыпают ненужными вопросами: «А где ты живёшь?», «А что у тебя за семья?», «А когда замуж?» Я не могу влиться в свою старую тусовку из-за того, что перестроилась и стала другой. Я никому не говорила о гиюре — не понимаю, как это правильно сделать. Я знаю, что со стороны соблюдающих будет жёсткий шейминг: я соблюдала, а сейчас — нет, не живу по строгим правилам, не вышла замуж и вообще не вписываюсь в «золотой стандарт».

С друзьями тему гиюра я тоже не обсуждаю. Будет странно собрать всех и сказать: «Чуваки, кстати, забыла вам сообщить — я уже пару лет как религиозная еврейка».

Во-первых, большинство моих друзей детства и «прошлой жизни» — атеисты. Во-вторых, есть ряд тем, на которые в принципе сейчас лучше не разговаривать. Религия — одна из таких. 

И всё же, несмотря на все сложности, в России я чувствую себя реализованной. У меня прекрасное художественное образование, много проектов. Есть вопросы, решение которых в здешних реалиях непросто. К примеру, мне нужен партнёр-еврей. Встретить адекватного человека — большая удача, а уж с учётом моих обстоятельств — особенно. Я уверена, что многие меня не примут, когда узнают про гиюр. С одним парнем мы расстались из-за того, что он «устал от еврейства». Никак не мог смириться с тем фактом, что я уважаю традиции. Он считал себя человеком мира вне религии. При этом раньше он говорил мне, что сильно хочет еврейскую семью.

Живя в России, я впервые столкнулась с кризисом идентичности. В вопросах Б-га, веры, экзистенции для меня ничего не изменилось. Но я не понимаю, где сейчас моё место, чему я принадлежу.

Не так давно я была у раввина. Рассказала ему о своих проблемах, о том, что у меня болеет бабушка, у сестры испортились отношения с мужем и детьми и я помогаю ей зарабатывать. В ответ я услышала единственную фразу: «Я могу что-то для тебя сделать?» Это был первый случай за долгое время, когда у меня не спросили, соблюдаю ли я кашрут и планирую ли замужество. Ко мне отнеслись как к простому человеку, которому бывает страшно и больно, у которого могут быть свои слабости. Это было так неожиданно, что я в ту же секунду разрыдалась.

Записала Мария Белоковыльская

Чтобы добавлять статьи в закладки - войдите, пожалуйста

Подписаться
Уведомить о
0 комментариев
Межтекстовые Отзывы
Посмотреть все комментарии

О нас

«Цимес» — еврейский проект, где рады всем

✡️  «Цимес» — самое еврейское место во всем Рунете. Каждый день мы пишем о жизни современных евреев в России и ищем ответы на волнующие нас вопросы — от житейских до философских. А если сами не можем разобраться, всегда обращаемся к специалистам — юристам, психологам, историкам, культурологам, раввинам.

Связаться с нами по вопросам сотрудничества, партнерских программ и коллабораций можно написав на почту shalom@tsimmes.ru или в телеграм