Почему из всех течений я выбрал именно реформистский иудаизм: личный опыт
Как быть евреем по дедушке, не выключать телефон в субботу, ценить либерализм и актуальную повестку — и при этом учиться на раввина: 33-летний Павел Качкин рассказывает «Цимесу», что привело его в реформистскую общину и почему ему там так нравится
— Я родился и вырос в Челябинске, еврейские корни у меня от дедушки по маминой линии. У нас в городе не так много евреев, как в Питере или Москве, но и нет конкуренции среди организаций. «Сохнут», «Джойнт» и реформистская община «Хава нагила» часто устраивали что-то вместе, так что сначала я не думал, что участвую в мероприятии от какой-то организации, для меня это был просто еврейский праздник.
Постепенно я начал осознавать, что такое реформистский иудаизм и к какой общине я принадлежу.
В 13 лет я поехал в свой первый сохнутовский лагерь. Потом в Челябинске открылся еврейский общинный дом, и на его открытии была раввин Нелли Шульман, а с 2006 года к нам на семинары регулярно стали приезжать другие реформистские раввины — и все они казались мне безумно интересными людьми.
Когда мне исполнилось 20, я прошёл школу мадрихов (вожатых) молодёжного реформистского сионистского движения «Нецер» — с этого момента я работаю мадрихом в лагерях. Спустя несколько лет переехал в Москву, чтобы учиться в «Махоне» — на годичной программе по иудаике для общинных работников, а потом поступил в Институт современного иудаизма — он же бакалавриат РГГУ по специальности «еврейская теология и культура». Получается, я профессиональный еврей.
Когда я начинал учиться в Институте современного иудаизма, я собирался стать реформистским раввином. С сентября 2019 по май 2020 года моя учёба проходила в консервативной иешиве в Иерусалиме, и главный инсайт того года заключался в осознании, что я выбрал не ту дорогу. Я окончил бакалавриат, но продолжать учёбу на раввина в Гайгер-колледже в Берлине не стал. Я понял, что это не мой путь. Раввином я быть не хочу, но реформистом остался.
Даже если бы я жил в Америке или Европе, где у меня была бы альтернатива в виде консервативного течения, я бы всё равно предпочёл реформистский иудаизм. В нём я вижу больше свободы и меньше реакционности. Идеология реформизма для меня про общечеловеческие ценности и актуальную повестку. Это мой — современный — иудаизм.
Я отмечаю еврейские праздники и соблюдаю их традиции, встречаю Шаббат и не работаю в субботу (если мы говорим о работе-работе; телефон, например, я не выключаю). Соблюдаю кошер-стайл. Для меня экология и права животных стоят не на последнем месте, и так как я не ем мясо (я пескетарианец), у меня нет надобности заморачиваться на тему посуды.
Соблюдение — часть моего культурного кода, большого сакрального смысла я в это не вкладываю. Мои предки делали это частью своей идентичности — значит, это часть и моей идентичности тоже.
В традиционном иудаизме есть вещи, которые для меня являются пережитками прошлого. Например, капарот — обряд перед Йом-кипуром, когда еврей или еврейка раскручивает над головой петуха или курицу. На мой взгляд, это вообще не имеет ничего общего с иудаизмом. В реформистских общинах зачастую крутят бумажную купюру, после чего кладут её в коробочку для цдаки (на благотворительность). Также я не разделяю стремление людей возродить храмовую службу. Ещё Рамбам (Маймонид) говорил, что Вс-вышний дал евреям такой способ служения, который они готовы были воспринять на том этапе развития. Мне кажется, за 2000 лет мы достигли такого уровня понимания и веры, что можем отказаться от реальных жертвоприношений.
Вокруг реформизма довольно много мифов, и я бы хотел пролить свет на некоторые из них. Например, люди думают, что реформистские гиюры (процесс перехода в иудаизм) легко получить, что их делают всем подряд. Но я лично знаю много примеров, когда люди по несколько лет ходили в общину, чтобы их просто приняли на программу гиюра. Знаю, что бейт-дин (религиозный суд, в частности, принимающий решение о том, готов ли человек к переходу в иудаизм) не такая простая процедура и не все проходят её с первого раза. Я бы не сказал, что этот гиюр лёгкий.
Доводилось слышать, что «реформистская община — это сборище неевреев». На мой взгляд, любая синагога должна быть открытым местом, там не должно быть фейсконтроля и дискриминации. Абсолютно ли равноправны «официальные» евреи и неевреи? К сожалению, даже в реформистской общине существуют моменты, когда нееврею будет отказано в том или ином (ритуальном) действии.
Но люди, которые к нам приходят, — это интересующиеся люди; у них могут быть еврейские корни, может не быть, но у нас ко всем стараются относиться уважительно.
Ещё один миф — «в реформизм идут только евреи по папе». Вероятно, не галахическим евреям действительно проще найти себя у нас, нежели в ортодоксальных общинах. Но несмотря на упрощённый вход в общину, евреям по папе тоже нужно пройти гиюр, если они хотят стать её полноценной частью. Впрочем, шансов, что их возьмут на программу гиюра, больше, чем у людей совсем без еврейских корней или у тех, кто зашёл в тупик, восстанавливая документы родственников (собственно, как и в ортодоксальной общине).
Или вот вопрос комьюнити ЛГБТК+: опираясь на недавнее интервью Карена Шаиняна с раввином Мотлом Гордоном, я могу предположить, что в любую синагогу такие люди приходят, и наши общины не исключение. Другое дело, что политика нашей страны не способствует тому, чтобы об этом говорили открыто.
Я человек надежды и веры в прогресс: говоря о будущем реформистских общин в СНГ, я вижу корреляцию между либеральностью и открытостью стран и развитием в них еврейских сообществ. Хочется верить, что наши страны будут идти к свободе, процветанию и нести для евреев (и всех вокруг) реформистские ценности.
Записала Настя Венчикова
Читайте также: