Многие думают, что Ханука — это значит пончики. Ну в крайнем случае латкес. Но на самом деле нет! Разбираемся, какие...
Читать дальше...
Как американцы испортили Хануку. Или нет
Часто говорят, что нездоровый коммерческий китч появился у Хануки — самого массового праздника американских евреев — под влиянием Рождества. Но на самом деле всё не так просто. Разбираемся вместе с экс-журналистом The Atlantic Эммой Грин, почему Ханука так много значит — и что к этому привело
Вообще-то, пишет Грин, Ханука не выдерживает сравнения с другими праздниками. Можно сколько угодно хвастаться перед одноклассниками в школах, но восемь дней подарков ещё не значат, что евреям досталось супер-Рождество. Чаще это просто восемь дурацких, никому не нужных подарков.
Игра в дрейдл скучная, для неё не нужно ни стратегического мышления, ни особой ловкости.
А весь мировой запас шоколадных монеток, кажется, произвели в 1993 году, так что, даже если ты и выиграешь в волчок, твоей наградой будет старый, поседевший и невкусный шоколад.
А ещё евреи, кажется, норовят придумать полные китча альтернативы всем рождественским традициям. Что за ханукальный медведь из популярной детской книжки? А «ужасные ханукальные свитера»? Возможно, единственный атрибут Хануки, который хоть как-то согревает душу, — это картофельные оладьи латкес. Но что это за праздник такой, если единственное, что в нём хорошо, — это картошка?
Где Ханука, а где древние иудеи?
История Хануки даже не попала в Тору — обе Книги Маккавеев не вошли в Пятикнижие, что логично, поскольку события, о которых идёт речь, произошли позже. Впрочем, в христианском Ветхом Завете эти книги есть. Сага коротко описана в Талмуде, фиксирующем Устную Тору: как евреи подняли вооружённое восстание против греческого царя Антиоха IV Эпифана и как произошло чудо — и масло для храмовой меноры, которого должно было хватить всего на день, горело целых восемь дней.
Ну ок. Большую часть еврейской истории этот праздник значил очень мало. «Ханука <…> это второстепенный праздник, который Америка превратила в нечто гораздо большее, — говорит писатель Джошуа Эли Плаут, главный раввин реформистской нью-йоркской синагоги. — Но евреи — тоже часть этого раздувания Хануки. Это отвечает нашим задачам».
Нет сомнений, что Ханука — невероятно важная часть истории евреев в Америке. Почему тогда этот праздник — между прочим, самый публичный еврейский праздник в стране — такой дурацкий?
Почему у Хануки в Америке появилось такое огромное значение? Всё просто, отвечает Грин: это служит определённой цели — возможности обратиться к вопросу борьбы между культурной ассимиляцией и этнической идентичностью. Историк Дайан Эштон из Университета Роуэна пишет в своей книге «Ханука в Америке»: самые ярые защитники праздника — те, кто ярче всего ощутил на собственной шкуре сложности американской еврейской жизни.
Это так просто и так удобно, что американские раввины, сионисты, учителя и родители используют и использовали Хануку для самых разных целей, от пропаганды еврейства и национальной гордости до оправдания ежегодной покупки вороха ненужных предметов.
А мы тоже так можем!
Как и почти всё, что связано с американской еврейской жизнью, эволюция Хануки — это иммигрантская история. Как пишет Эштон, в XIX веке евреев в Америке было немного — примерно 250 тысяч человек к 1880 году. И когда в страну повалили самые разные группы евреев из Центральной и Восточной Европы, возник вопрос: какая форма иудаизма будет главной в Америке? Ведь многие религиозные учреждения, школы и синагоги так и остались в Европе. Приехать в Америку — это значило начать заново, и в совсем других условиях.
«Свобода от религии стала шоком, — пишет Эштон. — Евреи раньше с таким не встречались».
В середине XIX века одними из первых, кто начал продвигать празднование Хануки, стали раввины во главе реформистского течения иудаизма, в основном в Цинциннати, штат Огайо. По словам Эштон, их иудаизм был высокоинтеллектуальным и насыщенным проповедями: «в нём не было абсолютно ничего для детей».
Чтобы привлечь подрастающее поколение в синагогу, раввины придумали проводить целый фестиваль на Хануку. Они зажигали вместе с детьми свечи, пели песни, обучали их маленьким сценкам из Торы, а затем угощали апельсинами и мороженым.
Тогда Хануку ещё не праздновали дома, разве что зажигали свечи в ханукиях. Однако некоторые ритуалы всё же «одомашнивались». «Раввины вставали перед [синагогой] и разговаривали с детьми, но женщины собирали детей, и кормили их, и учили их песням», — отмечает Эштон. И это, конечно, только укрепляло жизнь общины вокруг синагоги — там появлялись занятия и для женщин.
Примерно в тот же период во всём американском обществе начали появляться домашние праздники, например дни рождения, — как следствие сентиментального викторианского отношения к дому и домашнему укладу. Так что празднование Хануки прекрасно укладывалось в тренд.
Как насчёт помериться… праздниками?
Другие, более традиционные общины опасались местных традиций и культуры. Как пишет профессор истории Университета Джорджа Вашингтона Дженна Вайсман Хоселит, евреи-иммигранты нервничали из-за американской манеры праздновать Рождество — насквозь коммерциализированной, весёлой, полной блёсток и мишуры.
Такое было им в новинку, и они всерьёз опасались, что вслед за публичной демонстрацией религиозных предпочтений американцев придут и погромы, как нередко случалось в странах, откуда они приехали.
Может быть, просто из-за тайминга, но Хануку в еврейских общинах быстро стали воспринимать как противовес этому страху Рождества. Собственный праздник был способом отстоять свою идентичность. Как полагает Вайсман Хоселит, «смотреть на Хануку как на стремление помериться достоинством с другой культурой, иметь собственный аналог Рождества — несколько грязно и дёшево».
Скорее, желание отмечать Хануку было связано с желанием доказать, что всё было не зря, что евреи покинули Европу не напрасно, что жизнь в новой стране действительно сулит спокойствие и процветание. Один из способов это сделать — покупать подарки детям.
Так и возникла вся ханукальная индустрия. Газеты на идише срывали куш на размещении рекламы гостинцев, хозяева кошерных ресторанов готовили фирменные праздничные блюда, а владельцы игрушечных магазинов помогали родителям подобрать сюрпризы для детей. По утверждению Вайсман Хоселит, эта коммерциализация привела к «подрыву традиционных религиозных авторитетов и расширению сферы влияния обычных евреев», а также крепко связала веру и рынок.
Вертеп vs ханукия
По мере роста масштаба отмечания Хануки множились и сложности американского иудаизма. Один из основателей еврейского национального движения — сионизма — Теодор Герцль считал, что Ханука даёт современному еврею уникальную возможность укреплять собственное самоуважение, будучи меньшинством. Сионисты считали себя новыми Маккавеями, так что Ханука получила ещё и коннотации, связанные с сионизмом и Израилем, — и вместе с ними и все сложности, связанные с политикой новой страны.
«В американском еврействе было твёрдое убеждение, основанное на европейском опыте, что, когда политика смешивается с религией, это не сулит иудеям ничего хорошего», — подчёркивает Марк Штерн, юрист Американского еврейского комитета (AJC).
В 1970-х и 1980-х годах это еврейское самоощущение меньшинства вызвало любопытную серию баталий внутри общины. Удручённый ощущением чужеродности в своей стране, глава движения «Хабад», Ребе Менахем-Мендл Шнеерсон запустил в 1973 году кампанию: «Помогите евреям Америки зажечь свечи в Хануку». Религиозный закон предписывает евреям производить это действие в праздник, и желательно публично. Чтобы привлечь внимание к кампании, последователи Шнеерсона раздавали в общественных местах оловянные подсвечники, а также призывали зажигать ханукии в парках, мэриях и на деревенских лужайках. Другими словами, на государственной земле. В 1979 году даже президент США Джимми Картер участвовал в церемонии зажигания ханукии.
Эта публичная демонстрация отмечания Хануки понравилась не всем. Многие представители общины заявили, что не видят смысла в рекламе еврейских ценностей путём прилюдного зажигания подсвечников. Ведь даже если в каждом уголке Америки будут расставлены ханукии, против них окажутся символы католицизма — превалирующей религии в стране. По мнению еврейской общины, комфортнее было просто продолжить праздновать Хануку дома, как в старые добрые времена, без привлечения ненужного внимания.
Однако, как мы видим, сегодня ханукальные подсвечники — вполне себе часть американского зимнего пейзажа, и следует отметить, что кампания «Хабада» внесла свою лепту в признание Хануки американцами.
Но заметьте, какая ирония: основная миссия движения «Хабад» — привлекать евреев к участию в духовной жизни общины, но праздник, который оно так активно продвигало, представляет для религиозного еврея не такую уж большую ценность.
Публичная демонстрация Хануки — светящиеся ханукии, соревнующиеся по размеру с пластиковыми оленями соседей, — не имеет никакого отношения к еврейскому богословию или морали. Как пишет Эштон, «в декабре очень много показного». И у публичной Хануки, действительно, есть какой-то оттенок «слишком усердных попыток» — соревноваться с Рождеством, быть яркой и заметной, демонстрировать еврейство и при этом не особенно вникать в религию, теологию и еврейские законы.
Такой сине-белый калейдоскоп условного еврейства, пытающегося догнать и перегнать материальное изобилие Рождества.
Всё лучшее — детям
Но нельзя забывать, что иудаизм — это дальновидная религия. Все его законы и традиции созданы с определённой целью и заботой о поколениях евреев — нынешнем и будущем. И современная версия Хануки, безусловно, служит следующим поколениям: это праздник о детях и для детей, и он, особенно в Америке, многое даёт еврейскому образованию следующих поколений светских евреев.
Как говорит писатель и раввин, автор книги «Кошерное Рождество» Джошуа Эли Плаут, у Хануки есть очень глубокое, но в то же время простое назначение — позволить молодому поколению евреев прикоснуться к тысячелетним традициям, даже если они при этом не слишком заморачиваются по поводу религии.
«В мире, в котором мы живём, выбирать не приходится — когда люди приходят к нам, тогда мы и действуем», — пишет он.
Современный иудаизм, как и любая другая религия, — это сложная система. Американский еврей мог вырасти в ортодоксальной, консервативной, реформистской семье — или в полностью светской, или даже, что случается всё чаще, в смешанной семье, где исповедуется несколько религий. Для многих совершенно естественно праздновать и Хануку, и Рождество — потому что родители идут на компромиссы, уступая давлению родственников. И как раз из-за своей простоты Ханука может оказаться лёгким и естественным входом в иудаизм для детей.
Может быть, этого достаточно? Вдруг это и есть чудо Хануки — когда трёхлетний американец с помощью волчка и подсвечника начинает понемногу принимать свою еврейскую идентичность?
Современная версия празднования Хануки, возможно, действительно лишена традиционного смысла. Но каждая символическая деталь наполняет её собственным значением.
Да и сетования о том, что Ханука стала чересчур коммерческой, — уже само по себе особая традиция. Каждый год евреи жалуются, что ханукальные украшения — страшная безвкусица и что исконный смысл праздника забыт за всей этой мишурой.
Эти жалобы, напоминает Эштон, длятся уже более 100 лет. И пока что праздник никто не отменил.
Подготовила Яна Шебалина
